Служил я штурманом корабля в одном авиационном училище. И в начале 90х затеяли на нашем аэродроме капремонт взлётно-посадочной полосы. Дело это долгое и нудное, а летать-то с курсантами нужно. Решили так: три эскадрильи летают на основной базе с грунтовки, а остальные две эскадры летят на запасной аэродром в Каменку.  По авиационным меркам это рядом, практически за углом, лёту - час с копейками в одну сторону. В самой Каменке постоянно жили только наземные технари и аэродромная обслуга. А мы прилетали, летали и улетали обратно. Вот так всё лето: утром прилетели, вечером улетели, если дневные полёты, или вечером прилетели, утром улетели, если ночные.

Заканчиваем полёты в пятницу днём, часа не три раньше времени, гроза с востока надвигается. Всех, кто был в воздухе развернули на основную базу. На земле остались мы и ещё один экипаж, заправлялись и обедали долго. Иду на метео за бюллетенем погоды. Как посмотрел на вертикальный разрез облачности по нашему маршруту, то ужаснулся! Ровно поперёк стоит грозовой фронт шириной километров 50, высотой - 12 и длиной по 300 километров в каждую сторону! По всем авиационным раскладам лететь туда нельзя. Сверху мы его не обойдём - тип самолёта не тот, а давать крюк в 600 километров нам никто не даст. Иду к командиру, всё равно ему решение принимать.

Надо сказать, экипаж у нас был, как тогда говорили - комсомольско-молодёжный. Мне 21 год, командиру - 22, за правака - курсант, борттехнику - 23. Самый старый в экипаже - радист, старший прапорщик Шульц. Он правда старый был, лет уже за 50. Прапор Щульц - весёлый, прикольный мужик, был известен всему полку двумя вещами: он был Заслуженный радист Советского Союза, всегда носил на кителе огромный, синей эмали с золотыми глобусом и стрелами значок. У Шульца был ещё один уникальный значок - За пересечение экватора! Я потом несколько раз пересекал и экватор, и Гринвич, и линию перемены дат, но никакого значка так и не получил. Вторая не такая героическая - у Шульца на каждом аэродроме была военно-полевая жена, кое-где и не одна. Буквально на каждом аэродроме, от Амдермы на крайнем Севере до Маров в туркменской пустыне. От Шперенберга под Берлином до Анадыря на Чукотке. Он часто доставал свои затёртые записные книжки и хвастался ими, Шульц считал это своим главным достижением в лётной карьере. Как-то в Иркутске заманил он меня к своим подругам.

- Давай, пойдём со мной - говорит - с девчонками развлечёмся!

И достаёт длинную, как пулемётную, ленту презервативов! Я по незнанию согласился. Сидим в кафе приходят его девчонки. Все ровесники Шульца! Лет на 30 старше меня! Да ещё все бурятки! Шульц обрадовался, расплылся в улыбке и мне по дружески:

- Я сегодня добрый, выбирай себе любую!

Не, спасибо дядя Шульц, я уж как-нибудь сам себе более подходящую найду.

Иду обратно к своим. Бед (командир) посмотрел бюллетень, поморщил репу и мне:

- Как думаешь мы между облаков пролетим?

- Нет, конечно! Ты, что слалом решил средь облаков устроить?

- Да! Обрадовался Бед. Точно - слалом! Ты будешь смотреть в локатор где грозовая облачность, и мы её обходить!

Бед расставил руки на подобие крыльев и, загудев, стал показывать, как он эти будет делать.

- Отличная идея. Прямо сейчас полетим сейчас. А то сколько тут торчать? Когда он пройдет этот фронт?

Бед всегда был такой: всё скорей, скорей! И фамилия у него была красноречивая - Бедокуров! Я что-то засомневался. Пойду - говорю - с другим экипажем посоветуюсь.

Подхожу к другому экипажу, а там командир дядя Витя и штурман мой однокашник. Как фамилия у дяди Вити уже не помню, но его все звали или так, или товарищ майор. Даже большие командиры. Дядя Витя был бывший истребитель. Когда его на дембель провожали он разоткровенничался и рассказал, как его из истребителей перевели в транспортную авиацию.

Летал он в морской истребительной авиации в Североморске, под Мурманском. Защищал от супостатов Баренцево море. И тогда, и сейчас со стороны Норвегии к нашим границам летят косяки самолётов-разведчиков. Иногда залетают в наши воды - вроде как заблудились. Вот дядя Витя их и гонял. Обычно это выглядит так: самолёты летят на параллельных курсах, америкосы в нейтральных водах, а дядя Витя в наших. Разведчик большой самолёт - четыре винта и экипаж там большой человек 20-25. Но почему-то укомплектован исключительно или клиническими идиотами, или неграми! Или дяде Вите только такие попадались? Негры часто развлекались так: снимали штаны и выставляли голую задницу в иллюминатор! Показывали нам звериный оскал капитализма. Ничего удивительно – для Америки это утончённый юмор! Тут дядя Витя выходил из себя, а мужик он был здоровый, сильный и заводной, подлетал америкосам под крыло и становился между винтами! Трюк этот самоубийственный, если задеть винты, крыло или двигатель, то истребителю точно верная гибель и разведчику тоже мало не покажется. Но дядя Витя был лётчик от Бога и ничего не боялся! Америкосы наоборот сразу из иллюминаторов задницы убирали и летели ровно боясь пошевельнуться и задеть наш истребитель. Кульминация трюка была очень эффектная: дядя Витя выдвигался вперёд, вставал перед винтами, включал форсаж и со сверхзвуковой скоростью уходил за горизонт. Реактивная струя била по разведчику с ураганной силой, его трясло, лихорадило и швыряло из стороны в сторону. Америкосы сразу отваливали от наших границ и в панике уходили на Норвегию. Но америкосы бестолковые, даже увидев наш истребитель всё равно пёрли в наши воды.

Развлекался дядя Витя таким образом долго, пока их полк не перевооружили на другие самолёты. Был маленький МиГ-21, а стал Су-27. Большой самолёт - два мотора, два киля! Летит как-то дядя Витя на нём, смотрит американский разведчик вдоль границы идёт. А те, как наш самолёт увидели, давай задницы в иллюминаторы выставлять. Дядя Витя сразу рассвирепел и пристроился к ним под крыло. Америкосы как увидели каких размеров самолёт рядом летит, испугались и задницы убрали. Но дядю Витю было уже не остановить. Он прямо под крылом врубил форсаж, выскочил из-под крыла и улетел. Отлетел, посмотрел в перископ назад, а у разведчика сначала один движок развалился в воздухе, а потом загорелся другой. Самолёт завалился на правое крыло со снижением полетел на Норвегию.

Возвращается дядя Витя на свой аэродром, а там его уже встречают особисты и командир дивизии. Оказывается, когда наш истребитель выходил из-под крыла разведчика, лётчик не учёл бОльших размеров нового самолёта и зацепил одним килем за лопасть винта, лопасть оторвалась и попала в прямиком другой двигатель! Везёт американцам! Дядю Витю, от греха подальше, в тот же день перевели на Тихоокеанский флот, а потом уже к нам. Америкосы тут же прислали грозную ноту протеста, но фоток нашего истребителя не показали. Ну раз фоток нет, то наши ответили, что такого лётчика в природе не существует, и это все их злобные, империалистические происки с целью опозорить белый и пушистый Советский Союз в глазах всего прогрессивного человечества! Вот так, простой лётчик дядя Витя поучаствовал в большой политической игре! Кстати, наш самолёт получил минимальные повреждения: небольшая пробоина в верхушке левого киля. Броня крепка и самолёты наши быстры!

Как-то америкосы решили повторить такой трюк. Подлетели под наш бомбёр, встали между винтов и из задней кабины стали голую задницу нашему экипажу показывать. Дураки, голой жопой на ежа! В передней кабине лётчик так веселился, что отвлёкся от управления, ударил своим самолётом о крыло нашего, смял кабину и полностью отломил себе хвост! Даже катапультироваться не успели, так и лежат на дне Северного моря. С тех пор америкосы стали держаться от нас на почтительном расстоянии. А наш бомбардировщик только немного помял крыло и благополучно дотянул до базы.

Подхожу, спрашиваю у дяди Вити:

- Вы полетите? Прогноз-то совсем плохой.

Дядю Витю такой вопрос оскорбил.

- Эх, молодёжь! В такую погоду самое то летать. А то вы привыкли только днём и в ясную погоду!

Понятно. Дядя Витя - лётчик ас, а Бед совсем не ас, и справа курсант, от которого толку вообще нет! Возвращаюсь к своим. Бед меня увидел и сразу стал наседать:

- Ну что они летят? Да? Я так и думал. Давайте скорей в самолёт! Перед ними полетим.

Зачем Беду лететь первым? Хочет получить геройские лавры первопроходца? Или венок на могилу? Ладно сажусь в самолёт. Запускаем движки, запрашиваем разрешение на взлёт, выруливаем на полосу и взлетаем. Первые полчаса летели при хорошей погоде, солнышко светит, красота. Приближаемся к фронту, который чернеет перед нами стеной. В нем во все стороны полыхают молнии. Кручу локатором, ищу дырки куда можно безопасно залететь, Бед глазами ищет разрывы в облаках. Залетели в облака, сразу стало темно и видимость упала до нуля, по самолёту хлещет проливной дождь, началась жестокая болтанка, самолёт трещит и стонет. Бед как сумасшедший крутит штурвалом, матерится на облака, орёт на обалдевшего курсанта и кричит на меня: штурман, курс! А какой тут к черту курс? Ору ему:

- Давай правее! Куда крутишь? Прямо уже! Теперь левее давай! Все! Назад крути! Во, прямая. Теперь правее давай. За скоростью следи! Нос не опускай, на себя плавно! Всё горизонт...

Бед орёт. Ничего не слышит. Я ему линейкой, как бестолковому курсанту, показываю куда рулить, а другой рукой по башке бью, чтобы быстрее доходило. Он ещё сильнее злится. Я примерно направления полёта стараюсь придерживаться. Думаю, из облаков вывалимся, там и сориентируюсь. И тут смотрю на локаторе грозовые облака в ряд встали, и расстояние между ними меньше 15 километров! Между ними лететь нельзя, надо чтобы было не меньше 50! Потому что большинство молний бьёт не в землю, а между облаками. Поворачиваю экран локатора Беду и тычу пальцем в засветки от облаков. Бед мельком глянул, ничего не понял и снова уставился вперёд. Что он там увидел? Летим как в молоке! Я снова тычу в экран и ору Беду в ухо: тут меньше 15 километров, надо поворачивать назад! Впереди ещё 30 километров фронта! Бед сразу уставился на экран.

- Ерунда - кричит - прорвёмся.

- Ты дурак! Смотри сюда! Давай снижайся и назад!

Но Бед и слушать меня не захотел. Летит вперёд. Ладно, думаю, если мы сюда уже залетели значит будем прорываться дальше, назад может быть ещё хуже, а тут лёту осталось минуты четыре. Снова ору на Беда:

- Давай правее! Резче крути! Да не так! Куда ты? На себя возьми, сейчас посыпемся! Хорош, куда нос задрал! Назад, назад давай! Газу добавь! Теперь резко влево. Всё! Прямая! РУДы прибери, не разгоняйся! Теперь вправо! Да не так! Ногой плавно давай, на крыло скользим! Два мотора, два киля, два барана у руля!

Бед скрипит зубами от злости, но не огрызается и рулит, старается удержать самолёт. Бортач вцепился мёртвой хваткой в рычаги управления двигателями. Шульц встал у меня за спиной и тоже что-то орёт не переставая. Только один курсант впал в полную прострацию, и не на что не реагирует. Тут слева по борту ярчайшая вспышка и как громыхнет! И тишина. Аж в ушах зазвенело. Хоть движки и молотят воздух, но мы их не слышим, наступила мертвенная тишина. Радиоэлектроника вся сразу погасла и по самолёту стали расползаться белые огни святого Эльма. Тут мы все испугались. Я сразу, впервые в жизни, одел парашют. Смотрю, а Бед как ни в чем не бывало, материт облака и пытается рулить между вспышками молний! Точно бедовый парень! Я теперь молчу - локатор-то погас, ничего не видно, с ужасом смотрю то на крыло, то на нос самолёта. Белые, как тонкая вата с синеватым отливом, огни искрятся и переползают с места на место. То набухают, то исчезают совсем. Миллионы вольт статического электричества с тихим треском перетекают по самолёту. Жуть.

Где-то через минуту стало светлеть и мы вылетели из облаков. Сразу наступила солнечная, прекрасная погода. Бед тут же откинулся в кресле и включил автопилот. Вдруг побледнел и уставился в форточку на крыло. Похоже он только сейчас заметил, что в нас молния ударила! Потом тихо мне:

- Ты это видел? И показывает пальцем на огни.

Я невольно рассмеялся.

- Ты что, Бед! Мы уже минут пять так летим!

Бед со страхом посмотрел на нас, увидел, что мы все с парашютами, и тут его понесло:

- Что вы молчали! У вас, что языки отсохли. Самолёт мог загореться! У нас пять тонн топлива на борту! А ты куда рулил? - это мне - что облаков не видел?...

Бед ещё минут пять распалялся, обильно сдабривая свой спич непарламентскими выражениями. Потом резко замолчал и тупо уставился на землю:

- Штурман, место?

- Давай мне управление, я сам до аэродрома порулю.

Места эти нам хорошо знакомы, тут я и с закрытыми глазами пролечу. Мы уклонились всего-то километров на 15 в сторону. Полетаем к аэродрому, заходим на посадку и садимся. Как только самолёт коснулся земли, то разрядился и вся электроника снова заработала. Заруливаем на стоянку и, как только винты остановились, побежали смотреть, что там с самолётом, куда молния попала. Искали всей толпой. Не нашли. Ну и ладно, все и так работает. Бортач потом целый день по самолёту лазил, нашёл на самом конце крыла, маленькая дырочка, как однокопеечная монета.

- Ты дурак! Смотри сюда! Давай снижайся и назад!